Айку шел уже четвертый месяц.

Был он крупным щенком, очень ласковым. Со всеми он любил играть, каждого норовил лизнуть, к каждому был доверчив и расположителен. Возможно, это и нехорошо: быть добрым ко всем. Но мы не хотели делать из него злую собаку.

В эту пору остался я с ним один: Тамара с Сережей уехали на месяц в санаторий. Надо сказать, что это был довольно сложный месяц.

Я не хотел ломать Айку режим дня и поэтому вставал в шесть часов утра, кормил, шел с ним гулять. Затем кормил еще раз, перед отъездом на работу, в свой обеденный перерыв ездил домой, кормил и гулял с Айком.

 Вечером полтора—два часа мы прохаживались с ним по асфальту. Эти прогулки необходимы для укрепления лап, стачивания когтей. Во всяком случае, как мне казалось, Айк не ощущал отсутствия хозяйки дома. Зато это чувствовал я.

Однажды в субботу ко мне пришли друзья. Айку их визит пришелся по душе. То один, то другой играли со щенком, и он с радостным тявканьем носился по квартире.

Погрустнел он лишь тогда, когда все мы сели смотреть по телевизору футбол и на него перестали обращать внимание.

Он подходил то к одному, то к другому гостю, тыкался носом, проводил лапой по ботинку, недоумевая, что же это такое произошло и почему его так все обижают своим невниманием… Потолкавшись между нашими ногами минут пять, он пошел спать.

В теплые дни Айк не хотел спать на своем мягком теплом месте. Он ложился либо на полу возле балконной двери, а в особо жаркие дни, возле входной двери в коридоре. На этот раз он спал в комнате на полу. Когда после окончания трансляции матча мы вошли в комнату, он лишь приоткрыл один глаз и даже не шевельнулся.

Всем своим видом щенок показывал полное равнодушие к нашему появлению. Вероятно, этим он хотел отомстить нам за наше недавнее невнимание. Я стал прощаться с друзьями. Один из них обхватил меня за плечи и тряхнул.

В следующее мгновение произошло то, чего никто не ожидал. В два прыжка Айк оказался возле нас, впился в брючину гостя и со всей силой рванул на себя.

Раздался треск, и клок серой материи остался у Айка в зубах. А щенок стоял на месте и исподлобья смотрел на приятеля, явно выжидая, что же будет дальше.

 Я извинился перед другом, но ругать щенка не стал. Айк не понял дружеского жеста гостя, он просто спасал от того, кто поднял на меня руку.

Весь оставшийся вечер мы тщательно пришивали к брюкам выдранный клок, вспоминая о подвиге доброго щенка-лизуна.